Приключения Буратино – Первые цифры

Спрятавшись в горшке для костей, Буратино пытался
подслушать цифры Карабаса и Дуремара

Приключения Буратино – Часть тридцать восьмая

Педро вел глазами пару.
Пара шла по тротуару,
Направляясь в их трактир,
Знать, для них устроен пир.

Два мужчины: толстый, тонкий,
С бородою и с коронкой
Желтоватого металла,
Что кокетливо сверкала.

В дверь мужчины позвонили,
Им с улыбкою открыли.
Педро к форточке приник,
Ожидал тревоги крик.

Деньги плачены не даром.
Карабаса с Дуремаром
Окружили как Атланты
Дюжие официанты.

Чем могли, тем угождали,
Чаевых наверно ждали,
Час, однако, не настал.
Карабас от них устал.

«Извините нас, ребята.
Хватит нам пока салата,
Торт оставим на потом.
Не кружитесь здесь гуртом,

А за дверью ожидайте.
Колокольчики раздайте,
Принесете смену блюд,
Только если позовут.

Кстати, вон горшок у входа.
Мусор, кости и отходы
Будем мы туда кидать.
Ну – ка, быстренько подать.»

Два услужливых верзилы,
У кого побольше силы,
Поднесли тяжелый груз,
Не свалив едва арбуз.

Хоть они уединились,
Обсуждать не торопились
Наболевшие дела.
Содержимое стола

Кочевало в их утробы,
Но смущения микробы
Не давали рот раскрыть,
О делах поговорить.

Карабас налил бокалы.
Отрицательно качала
Дуремара голова.
Еле выдавил слова:

«Я не пью.» – «Никак зашился? –
Угощавший отшутился.
Да не корчь ты кислых рож.
Две затяжки и хорош.

Два бокала, две затяжки,
Фрукты, овощи, фисташки,
Колокольчиков трезвон
На товарищеский тон

Перестроили беседу,
Приближавшую победу,
Как казалось им тогда.
Без особого стыда

После рябчика и утки
Зазвучали прибаутки.
После семги и тунца
Шуткам не было конца.

После сала в шоколаде,
Укрепленья дружбы ради
Карабас сказал: «Браток,
Я горяч как кипяток,

Но тебя люблю без меры.
Вместе делали карьеры,
Наживали капитал.
Я тебя с пеленок знал.

Да и ты меня ведь тоже.
Что ж теперь мы как вельможи,
Будто уж полно седин
Все «синьор» да «господин».

Иногда, коль разойдемся,
Полным именем зовемся
«Карабас» и «Дуремар».
Это не для дружных пар.

Буду в новой эпостаси
Для тебя я просто Бася.
Ты же Марик, так сказать,
Ведь не Дуриком же звать.»

«Да, действительно сближает,
И за это подобает
Выпить – выкурить проклятой
По восьмой… Нет, по девятой.»

Вновь затяжка, вновь бокальчик.
Исходил слюною мальчик,
Поглощая аромат
От того, что там едят.

Сколько было в парне злости.
Отвлекали очень кости.
Нет, объедки не глодал,
Хоть давно уж голодал.

Кость, как только оголялась,
Так в горшочек направлялась.
Артобстрел со всех сторон.
Уворачивался он.

С костью рыб бороться сложно,
Поражали цель подкожно.
Рыбий хвост вошел под нос
В виде множества заноз.

С куропатками попроще,
Легкие, тупые мощи,
Но хребта фазана шип
Ощутимо гриб ушиб.

А бараньи и свиные
Как снаряды разрывные,
Разлетаются хрящи.
Их в щелях своих ищи.

Наконец масол говяжий
Ухнул на спину поклажей.
Тот единственный фугас
Части тела все потряс.

Из горшка за стол вернемся.
«Слушай, Марик, разберемся,
Что за глупая игра? –
Карабас решил, пора. –

Мы с тобой теперь как братья,
Но пиратское проклятье
Может вбить меж нами клин.
Хочешь снова быть один?»

«Нет. Вдвоем курить приятней.
Даже запах ароматней,
Коль партнер сидит и пьет,
За его, к тому же, счет.»

Так и знал, договоримся.
Если тайн своих лишимся,
Цифру я – тебе, ты – мне,
Отношение вдвойне

От доверья укрепятся.
Откровенности бояться
Может только лютый враг,
Но не верный друг никак.

А коль счастье улыбнется
Одному, с другим сочтется
Он как с кровным братом брат,
Но за вычетом затрат.»

«Хоть желание огромно,
Но раскалываться стремно.
Хоть и стал ты как родной…»
«Марик, дернем по одной.

Дыма облако осело,
Карабас продолжил дело:
«Жуй, кури, колись, втирай,
Только цифру обменяй.

Ну, расправь же крылья шире.»
«Хорошо. На три – четыре»
Бася «Два» успел сказать,
Дуремар ответил «Пять».

Помолчали, посидели.
Друг на друга поглядели.
«А теперь давай всерьез
Отвечаем на вопрос.»

«Если честно, «Шесть», приятель»
«Мой же «Восемь» показатель».
Снова пауза в словах,
Скрежет соли на зубах.

Буратино надоело
Ждать, когда закончат дело,
А потом еще гадать,
Где они могли соврать.

Мухи страшно надоели,
И уже позеленели
Все обрезки колбасы
За последние часы.

Запах мяса разложенья
И микробов размноженья
Поднимался, удушал,
Буратино чувств лишал.

Свежести бы не мешало,
Но надежд на это мало.
Не пробить со стороны
Керамической стены.

Высота и узость горла,
Применимы только сверла,
Чтоб прохладный сквознячек
Освежить горшочек мог.

Зря не стал он тратить время.
Заронить тревоги семя
В души недругов решил,
Да и выбраться спешил.

Взвыл он голосом загробным,
А горшок внутриутробным
Эхом парня поддержал,
От акустики дрожал:

«О, несчастные людишки,
Твари, общества отрыжки,
Настает последний час.»
Дуремар и Карабас

Услыхав остолбенели,
Холодели и трезвели,
Язычек лишь сам собой
Вопрошал: «Ты кто такой?»

«Дух горшка – я. Трепещите.
Клад свой больше не ищите.
В жизнь людей возврат закрыт,
След затоптан и забыт.»

«Чем тебя мы прогневили?»
«Тем, что мусор свой свалили
Безответственно сюда.
Я в горшке живу года.

Что года?!… Тысячелетья.
Хоть разок могу посметь я
Наказать за все века
Осквернителей горшка.»

Тут к нему рванулись оба:
«Ты прости, мы не со злобы.
Будет, вымоем, блестеть.»
Буратино крик: «Сидеть!

Не до ваших, право, бредней.
Шанс у вас один, последний,
Цифры выложить на стол,
Хоть расправу б предпочел.»

Оба в страхе трепетали,
Жизнь отдать, они гадали,
Иль пожертвовать числом.
Мысли спутались узлом.

Буратино напирает:
«Жизнь оставить кто желает?
Я до трех сочту. Пароль?
Раз… Два… Три.» – «Четыре». – «Ноль».

«Что ж, живите, Марик, Бася.
Убирайтесь восвояси
И ни другу, ни врагу
Про сегодня ни гу-гу.»

Не судьба исчезнуть тихо.
Вышла страшная шумиха,
Кто-то стол слегка задел,
Колокольчик зазвенел.

От костей, от почвы зыбкой
Оттолкнувшись, прыгнул рыбкой
«Дух» в окно, на петуха,
И – подальше от греха.