В убогой коморке в Италии жил одинокий столяр Карло, у
которого для общения, кроме клиентов, был только сверчок

Бедность. Ветхая коморка.
Плинтус весь в мышиных норках.
Дядя с пятнами седин.
За окном лишь плюс один –

Для Италии прохладно.
Холод, бедность – это ладно.
Одиночество, печаль
Режут словно сердце сталь.

Папа Карло дядя звался,
Но, однако, не являлся
Ни главой религиозным,
Ни паханом мафиозным.

И в физическом раскладе
Не был тоже папой дядя.
Почему же заслужил
Это имя сторожил?

Как столяр он делал люльки,
Резал звонкие свистульки,
Ложки, миски и кроватки…
Все окрестные ребятки

Вырастали в деревяшках –
Колыбельках и коняшках –
Из под карлова резца.
Так и слыл он за отца.

Ветер в трубах завывает
С кипарисами играет.
Те согнулись как канат
Всеми ветками дрожат.

Вечереет. А в лачуге
Распевает «Буги-вуги»
Старый опытный сверчок,
Честно коль, большой, «сачок».

Философствовать любитель
Много лет свою обитель
Он за печкой обживал
И ее не покидал.

Тем, что Карло даст, питался
И ничем не занимался,
Кроме умных разговоров,
Песни пел и ел как боров

По сравнению с цикадой,
С саранчою толстозадой,
А с собакой или с кошкой
Ел совсем, совсем немножко.

Свой мудрец карман не тянет.
Без него тоскливо станет.
С ним же можно петь дуэтом,
Поболтать о том, об этом.

Завершились «Буги-вуги».
Были сделаны потуги
Поиграть «Почет шмеля»,
Чтоб согреться без угля,

Но силенок не хватило,
Постепенно выходила
Песнь: огонь в печурке бьется,
И смола, как слезы, льется.

Намекал: похолодало,
Одного дыханья мало,
Обеспечить чтоб теплом,
Хоть и маленький, но дом.

Полчаса он так долдонил,
Карло сей намек не понял
Или просто не хотел.
Дров запас их опустел.

И сверчок не удержался,
Непристойно выражался,
Повторять не буду как,
В смысле: Карло, мол, дурак.

На зуб зуб не попадает,
Сам ведь мерзнет и страдает.
Ладно он, страдаю я.
Жаль, что нет у нас ружья,

Застрелил бы идиота.
Связываться не охота.
На курок нажмешь – тюрьма,
Не отмыться от дерьма.