Иоланта – Роберт и Водемон

В соседней Бургундии правитель, герцог Роберт, имел
друга, графа Водемона, с которым отправился на охоту

Иоланта – Часть десятая

Это было всё намедни.
А в Бургундии соседней
Утром следующего дня
Герцог оседлал коня.

По владениям законным
Роберт ехал с Водемоном,
Граф по рангу уступал
Лишь немного пьедестал.

Тем не менее был другом
И для Роберта к услугам
Разных типов и сортов
Был всегда во всём готов.

Герцог тоже друг для графа,
Он готов платить был штрафы,
Лезть в скандалы, в мордобой,
Заслонив его собой.

Так они прожили годы,
Дни тепла и непогоды,
Уходили от погонь
Через воду и огонь.

Месяцами пировали,
Игр азартных много знали,
Но особая любовь –
Пострелять, да в глаз, не в бровь.

Вот, свободу дав поводьям,
По охотничьим угодьям
Едет пара не спеша,
Суд над фауной верша,

На кого идёт охота,
Птиц высокого полёта,
На мясных иль на пушных,
Всё равно сейчас для них.

Это зверю не игрушки,
Что шевелится – на мушке:
Белка – белка, крот так крот,
Без задержки пара бьёт.

Лоси, зайцы, волки, мишки...
Исключенье – муравьишки.
Лишь бы егерь иль лесник
Перед мушкой не возник.

Их загонщиков команда,
Соколов, собачек банда,
По наводкам егерей
Бродит в поисках зверей.

Хоть отряд числом до роты,
День удачным для охоты
Вряд ли б мы могли назвать.
Удалось лишь в крыс стрелять.

Едут, про житьё трезвонят,
Ждут, когда на них загонят
Хоть какого кабана,
Душу отвести сполна.

Роберт молвит Водемону:
«Я готов отдать корону,
До того, браток, влюблён». –
«Кто же розы той бутон?» –

«Звать Матильда. Класс девица!
Кто б с ней только мог сравниться?!
Чёрный волос, без прокрас!
А походочка! Атас!

Пишет зад... Крестец восьмёрку!
Не отечественной сборки
Явно мадемуазель.
Эксклюзивная модель.

Не со всеми крутит шашни.
Ноги – Эйфелевы башни,
Глазки – чёрная дыра,
А ресницы – веера,

Кожа – шёлк, как персик цветом,
Голос – бархат, и при этом
Запоёт – как соловей!
Кто с Матильдою моей

Может близко хоть сравниться?!
Не боюсь я повториться.
Щёчки, ушки, носик, рот!..» –
«Да, попал ты в оборот». –

«А какие у плутовки
Две молочных упаковки,
Жар дыханья, тела дрожь,
Как за талию возьмёшь!

Ой, не слишком я вульгарен?» –
«Ничего, хозяин – барин.
Ты в Бургундии своей
Самый первый из людей.

Мы с тобой давно как братья.
Не могу тебя смущать я.
Водемон, не кто-нибудь!..
Распирают чувства грудь,

Так не следует скрываться,
Сердце может разорваться.
Внешне, знать, сама весна.
Ну а родом кто она?» –

«Утверждает, что из знати.
И похожа с виду, кстати.
Документов, правда, нет». –
«Содержательный ответ». –

«Будто в детстве подменили,
Иль цыгане утащили,
Или жертва злых интриг,
Чародейства, «чёрных книг»...» –

«Сам-то веришь?» – «Может статься». –
«Хочешь браком сочетаться –
Сочетайся и поверь,
Там увидишь, что за зверь.

Если ж разум жив покуда,
Уговаривать не буду,
В состояньи сам понять,
Что ты можешь потерять,

Что приобрести ты можешь.
Иль полгерцогства положишь
Вместе с сердцем и рукой,
Иль блаженство и покой». –

«Я б женился хоть сегодня.
Что с утра надел исподне,
Что рубашку на ночь спать,
Мысль о ней, о ней опять». –

«Сам решай, уже не мальчик.
Будет в герцогстве скандальчик,
Только ты не размазня,
Да, коль надо, в помощь я». –

«Я б её воспел стихами,
Только куплен с потрохами». –
«Кто ж владелец?» – «Наш сосед». –
«Кто?! Рене?! Какой-то бред». –

«Я попался как мальчишка.
Сели мы играть в картишки:
Я, Рене, эльзасский дюк
И его немецкий друг.

Мы с тобой преферансисты.
Не всегда всё в картах чисто,
Попадались шулера,
Там же честная игра.

Поначалу фишка пёрла,
Всех троих держал за горло:
Тотус, две девятерных,
Прикупаю как родных.

И вот этими руками
Вшивыми шестериками
Распасы, что не ценю,
Убиваю на корню.

Но однажды я зарылся,
На трельяж не заложился,
Вышло восемь без одной». –
«Эка мелочь!» – «Э, постой.

Этим фишку я обидел,
А последствий не предвидел.
Интуиция и фарт
Отошли по воле карт.

Я бургундского родного
Принял двести грамм, и снова
Вроде тотус на руках.
Ход не мой, увы и ах.

Вновь без двух. Но мизер мнится.
Мне бы тут остановиться...
Слово сказано, и вот
Паровоз в пять штук идёт.

Прикуп стал из рук вон тоже,
Что ни взял, кидаешь в рожу,
Да ещё эльзасец, гад,
Что ни слово – Сталинград.

Что ни сдача – голый папа,
На вистах всегда без лапы,
А нередко и без двух.
Поднимал бургундским дух.

Нет расклада хуже в мире,
Чем четыре на четыре.
У меня такой расклад
Выпал восемь раз подряд.

А игра не по сантиму,
Франков тысячи, вестимо,
За один паршивый вист.
Всё же герцог, не артист.

В пух и прах я проигрался.
Отпираться зря старался,
Да ещё за тостом тост.
Пол-отчизны псу под хвост!

Предки земли собирали:
У кого отвоевали,
А кому пришлось продать
Лье – за лье, за пядью – пядь.

Ах, какое униженье!
Как политик, пораженье
Я был вынужден терпеть.
Как себе в глаза смотреть

После этаких напастей
Перед памятью династий,
Что взвели меня на трон?!
Из могил их слышен стон.

Я последний герцог здешний,
За одну лишь ночь к скворешне
Свёл обширный отчий дом,
Коль сказать шутя о том.

Впрочем, было не до шуток.
Для расплаты меньше суток
Предоставил кредитор.
Долг не выплатить – позор!

Ладно б свой: Рене, эльзасец,
Есть французских слов запасец.
С немцем лучше не шути.
«Нихт ферштейн. Давай плати.

Должен быть во всём порядок.
Чистой совести вкус сладок.
Не задерживай, давай.
Счётчик пущен. Айн, цвай, драй.

Я пошёл. Рене вдогонку.
Он отвёл меня в сторонку.
Только вышли мы за дверь:
«Хочешь минимум потерь?» –

«Кто ж не хочет? Дело ясно». –
«Замечательно! Прекрасно!
Ты, считай, уж не должник».
Всё смешалось в этот миг,

Закрутилось, завертелось,
Как же мне тогда хотелось
Верить этим чудесам.
«С немцем всё улажу сам».

И действительно уладил.
Как уж он его отвадил,
То ль был должен немец тот,
Сделан взаимозачёт,

То ль был строг он к оккупанту,
Пригрозив создать Антанту –
Англо-франко-русский пакт, –
Остаётся фактом факт.

К встречам немец не стремится,
Я ж был вынужден жениться
Обещать Рене в ту ночь,
В жёны взять монарха дочь.

Засылал в Прованс разведку.
Знают эту малолетку,
Есть такая, но секрет,
Где таится много лет.

Знать, какая-то страшилка.
Не влюблён в неё я пылко,
Но приданое жены –
Это пол моей страны.

Так что, хоть пока свободен,
В женихи другим не годен.
Слово сказано «о'кей»,
И оно не воробей.

Не заметив столб граничный,
Разговор ведя приличный
Про судьбу и преферанс,
Оба въехали в Прованс.