Курочка Ряба – Мнение Рябы

Пригрозив разделом имущества, Ряба велела наградить
Ахмеда, а не предъявлять ему претензии

Курочка Ряба – Часть двадцать седьмая

Ряба долго наблюдала
За развитием скандала,
Все стараясь разузнать
Перед тем, как в дело встрять.

Мужики сходиться стали
Ей они напоминали
Распаленных петухов –
Ежедневных женихов.

Дождалась почти финала,
Уж паленым пахнуть стало.
Очень вовремя возник
Этот громкий Рябы крик.

Мужики остановились,
Агрессивности лишились,
Кровь их схлынула с голов.
Ждали все куриных слов.

«Я не знаю, дяди, тети,
Что вокруг меня плетете,
Разбираясь по углам
И шепчась о чем-то там.

Да и знать я не желаю
В чем предмет сего раздрая,
Но одно скажу: «Ахмед
Спас мне жизнь и дал в ней свет.

До него жила во мраке.
Нынче ж хоть танцуй «Сиртаки»,
Пой «Коробочку», пляши,
Веселись от всей души.

Этот светоч, этот мастер
Материнства дал мне счастье,
Как разрезал мрак лучом.
Все теперь мне нипочем.

Может кто-то усомнился,
Мол, цыпленок не родился.
Это только лишь пока.
Ждет успех наверняка.

Мне теперь родней родного
Стал Ахмед. Яйца простого
Без него б мне не снести
Вы ж грозитесь извести.

Мы должны быть благодарны,
Улыбаться лучезарно
Лишь завидим. Не бранить,
А, напротив, одарить.

Ну-ка, дед, давай, не дрейфи,
Покопайся в нашем сейфе,
Ведь не так уж вы скупы,
Вынь комплект из скорлупы

И отдай его Ахмеду.
Не дарить же за победу
Шляпу, галстук иль сирень.
Ведь хранишь на черный день

Там на тряпочке атласной.
Пусть не черный день, а красный,
Ты отдай, что положил.
Он, поверьте, заслужил».

«Тут вопрос довольно спорный:
Нынче красный день иль черный. –
Дед под нос себе бурчит, –
Кроме горя и обид,

Кроме разочарований
И несбывшихся желаний
Ничего он нам не дал,
Да к тому же был скандал.

Рябе он послаще паток.
Нам что проку? Рубль – десяток
Эти яйца, да в корзинке
На любом обычном рынке.

А на эти только глянут.
Нет. На рубль не потянут
За копеек девяносто
То же будет сдать не просто.

Впрочем, вдруг цыплята наши
Уродятся все в мамашу?
Золотых яичек град
Возместит нам все стократ».

«Что мы, правда, спорим, спорим –
Станет счастьем или горем
Этот докторский успех. –
Дед сказал уже для всех. –

Заслужил Ахмед награду.
Только может быть не надо
Просто так ему давать,
А со скидкою продать?»

«Не жмотись. Оставь ты это».
«Ну, тогда не три предмета.
Хватит, думаю, с него
За глаза и одного.

Может больше не случится
Золотишком поживиться.
Что ж, последнее отдать?
Кто он мне? Кум? Сват? Брат? Зять?

Так последнюю рубашку
Отдадим. А есть не кашку
Будем, черный хлеб с водой,
По миру пойдем с сумой».

«Дед, кончай. А то обижусь.
Мыслями и так уж движусь
К прекращенью всяких дел.
Там – имущества раздел,

Дом поделим, расселенье,
В пользу Рябы отчужденье.
Лучше три и даже пять
Вам предметов потерять».

Оценив ее коварство,
Дед решил, терять «Полцарства»
Следует ему едва ль,
Хоть комплекта тоже жаль.

Он сперва с досады плюнул,
Но набор Ахмеду сунул.
Вслух сказал ему: «Владей».
А подумал: «Все ж злодей».

Тот увидел, удивился:
«Настоящее? – смутился,
Цепь попробовал на зуб, –
Зульфия падет как труп,

До того все будем рады».
И подумал: «Три награды.
Можно Клавке подарить
И Анюту не забыть».

Сразу стал он собираться.
«Ну, Счастливо оставаться».
Вышел в дверь, махнул рукой.
Вслед смотрел старик с тоской.