Дед объяснил пропажу денег и покупок, а недоверие
развеяла курица, она опять помогла

Вот и дом. Кобылы встали.
Бабка думала едва ли,
Что старик, в его-то годы
Станет Статуей Свободы.

Но они и впрямь похожи.
Шапка – уши врозь, мех с кожей,
Вместо книжки, правда, кнут,
Здесь неправильно поймут.

Факел всем зато на диво.
Удивительно красиво.
Птица в полночи мерцала
Веселей оригинала.

Балахон опять же вроде
Как на той же на Свободе.
Это длинная рубашка.
Брюки были на подтяжках,

Но как только смерть пугнула,
Все застежки расстегнуло,
Вылезла она из брюк
И болталась ниже рук.

Вот заходят в помещенье
При нормальном освещеньи
Незаметен птицы свет.
Как его и вовсе нет.

Деда с чайником оставив,
Лошадей в хлеву поставив,
Бабка вновь вернулась в дом
Расспросить о том, о сем.

Любопытство бабку гложет,
Оправдаться как он сможет.
Ведь совсем старик не глуп.
На санях: пиджак, тулуп,

Пуд соломы, да и только,
А вином разит настолько,
Что на метр не подойти.
Разговаривай с пяти.

Нет ни денег ни покупок.
Опрометчивый поступок.
Коль не сможет объяснить,
То ему тогда не жить.

Но от деда толка мало,
Как спокойней сердце стало,
Он уснул усталым сном,
Расточая храп как гром.

Утром встал он до восхода,
Раньше бабки. Больше года
Раньше бабки не вставал,
Знать почувствовал сигнал.

Жажда мучила беднягу.
Чайник выпил и к конягам,
Всем, что было, накормил
И за жизнь благодарил.

И кобылы онемели,
С дедом ведь пуд соли съели.
Хоть знакомы лишь два дня,
Но теперь – почти родня.

Их хозяину доставив,
Раз еще себя поздравив
С тем, что смертный взят предел,
Он вернулся в свой надел.