Дюймовочка – Размолвка

Злые языки высшего света насекомых
разлучили жука с Дюймовочкой

Дюймовочка – Часть четырнадцатая

Разной скорости и ранга
Менуэт, мазурка, танго,
Полонез и падеграс
Шли уже примерно час.

Чуть попозже их сменили
Польки-бабочки, кадрили,
Шимми, вальсы, краковяк,
Три фокстрота и гопак.

Кто постарше, под берёзой,
Возбуждённые угрозой
Капиталы потерять
Иль соблазном больше взять,

Жар сраженья предвкушали,
Карты бережно метали
С просьбой трепетной к судьбе
Лучше всех раздать себе.

Популярны карты, всё же
Больше было молодёжи,
А для них фигур каскад
Поважнее, чем расклад.

Танцевал любую польку
Жук с Дюймовочкой, и только,
Вызывая лишний гнев
Обозлённых местных дев.

Вдруг какой-то самозванец
Объявляет «белый» танец.
Графа сразу увели
Две какие-то сопли –

Пара гусениц жеманных
Без особых внешних данных,
Им бы в «куколки» играть,
А не с графом танцевать.

Хлопнув пару раз глазами
С подкатившими слезами,
Всё ж усвоила урок:
Отказать он им не мог.

Надо было не стыдиться,
А самой подсуетиться
И Хруща на танец звать.
Средь дворян нельзя зевать.

Верность милому хранила,
Никого не пригласила,
Ожидая, что вот-вот
Он вернётся, он придёт.

Лишь следила. Контролёрша.
Танец кончен, но партнёрша
Отвела жука, чуть-чуть
Удлинив обратный путь.

А пока он возвращался,
«Белый» танец назначался,
Кто-то вновь вёл танцевать.
Повторялось так раз пять.

А Дюймовочка в отместку
Навела побольше блеску,
От обиды, сгоряча
Пригласила Рогача.

Видя первые раздоры,
Пар жужжащих коридоры,
Чтоб порвать порочный круг,
Овод, правда лучший друг,

Одолел не без заминок.
Крыльев, усиков, щетинок,
Лап десятки задевал,
Нарываясь на скандал.

К счастью, продвиженье к цели,
Провоцируя дуэли,
Всё ж до них не довело.
Князю явно повезло.

К микрофону он пробился
И к дворянам обратился:
«Уважаемая знать,
Сколько можно танцевать

«Белых» танцев?! Вот забава!
Избирательного права
Так дворянки захотят.
А причина сей обряд.

Ну, разок, ну, два разочка
Парня выбрала, и точка.
Гайки крепко закручу.
Танец «чёрный» я хочу».

Мужики уразумели.
«Что мы, правда, обалдели?!
Так идти на поводу!
Отводи потом беду».

Старый стиль восстановился.
Жук к подруге возвратился,
Пригласив на вальса тур
Под аккорд клавиатур.

Но Рогач, надеждой движим,
Или, может быть, престижем
Даму у Хруща отбить,
Тоже вздумал пригласить.

Быть конфликту б и дуэли,
Коль другому бы посмели
Дворянину отказать.
Рогачу ж не привыкать

К женским мелочным обидам.
Удалился с гордым видом,
Расценив как эпизод
Свой очередной развод.

Он ушёл, они остались,
Но проблемы не кончались,
А совсем наоборот,
Набирали полный ход.

Насекомые девицы
Каждый раз в колёса спицы
Им стремились навставлять
Через такт, и два, и пять.

То Стрекозка колкость скажет,
То Пчела язык покажет,
Жужелица ткнёт в бочок
Иль зацепит каблучок,

То княжна Сороконожка –
Мелкая довольно сошка –
Ей подставит ножку вдруг,
Не одну, а восемь штук.

То Оса житьё отравит,
Жало жгучее направит
Ей в одно из мягких мест,
То Рогач глазами ест.

Но Дюймовочка терпела.
Хрущ пытался неумело
Всё спустить на тормозах:
«Ты – звезда в моих глазах.

А до них нам дела мало,
До тычков, ухмылок, жала.
Надо вечер пережить,
Чтоб потом всю жизнь любить».

Апогеем же процесса
Стала злюка-виконтесса.
Вездесущая Блоха
Довела всё ж до греха.

Твист объявлен, тазом двигать.
Что ей вздумалось попрыгать?
Хоть стройна как минарет
Героиня, за корсет

Попрыгунья ей свалилась.
Там лишь пуще разозлилась
И без лишних пышных фраз,
Знать, её куснула раз.

Твист как жёрнов: что попало
Тело в прах перетирало.
Перетёрло и Блоху
В характерную труху.

Музыканты замолчали,
Все танцующие встали,
Их поверг в глубокий шок
Серо-бурый порошок.

Первой бабочка восстала:
«Виконтесса! Что с ней стало?!
Умирала на глазах!
Я теряю чувства! Ах!»

И Капустница упала.
Словно саван, покрывало,
Белых крыльев полотно
Опустилось на пятно.

«Ах, убийца! Ах, зараза!
В высшем обществе проказа!
Коль её не излечить,
Где Блоха, там всем нам быть». –

«Что напали вы, ребята?
Я ни в чём не виновата!
Жёлчь фонтаном бьёт из вас.
Почесалась пару раз

И старушку придавила.
Это в планы не входило.
Это с каждым может быть.
Поумерила бы прыть

И не прыгнула б под платье,
Я б не слышала проклятья.
Эта тоже странная,
Моль белокочанная.

Мало ль бабочек ли, блох ли,
Что когда-то где-то сдохли!
Коль оплакивать всерьёз,
То на всех не хватит слёз.

Миллионами букашки,
И страшилки, и милашки
Мрут, и это не игра.
Уж привыкнуть бы пора.

Чувств лишаться от такого
Не красиво и не ново». –
«Мы скорбим, а ей плевать!
Отлучить! Лишить! Изгнать!..»

Жук пытался заступиться:
«Неразумная девица,
Но мила, как первоцвет.
Воспитаем!.. Или нет?» –

«Раньше Хрущ наш был со вкусом.
Поведёт, бывало усом,
И красавиц целый взвод
Караулит у ворот.

Есть блистательнее самки.
Что нашёл он в этой хамке?
Ну, не выглядит пока
Как мечта холостяка!

Недостатков тьма у крошки.
Две нечленистые ножки.
Две! Не восемь и не шесть,
Что не делает ей честь.

Толще талия осиной.
Лёгких крыльев парусиной
Не похвалится она,
И хитином не сильна.

Бабочкой не станет тоже,
Хоть на куколку похожа.
Где щетинки на брюшке?
Жала нет в прямой кишке».

Пропаганда подавляла.
Хрущ сопротивлялся вяло,
И, когда закончил зал,
Он Дюймовочке сказал

С невесёлою улыбкой:
«Было прошлое ошибкой.
Не суди. Прости. Прощай.
Быть такой же обещай

Через час и через годы.
Наши разные народы
Жить спокойно не дадут
Нам с тобой ни там, ни тут.

Может, встретимся когда-то.
Вспоминай меня как брата.
Подвезти тебя куда?»
Насекомая среда

Героиню затравила.
Ни желания, ни силы
В ночь куда-то полететь.
Но и здесь на бал смотреть

Радости не доставляло.
Разошлись букашки вяло.
Брошена. Рогач – и тот
Даже усом не ведёт.

Хрущ стоял и ждал ответа.
«Доберусь. Тепло, ведь лето.
Я уж как-нибудь сама». –
«Это правда, не зима».

Сердца боль залить пытаясь,
Штоф махнув, он взмыл, шатаясь,
Полетел куда-то в ночь.
И она от бала прочь.