Теремок – Заяц

Заяц, бывший челноком, разорился на кризисе экономики и
неудачной операции и скрывается от кредиторов

Теремок – Часть четвертая

Так прошла неделя с лишком.
Пораскинули умишком,
С прежней жизнью имя лишь
Как-то связывало мышь.

«Я – не дикая зверушка.
Буду зваться я Домушка,
Чтоб забыть о той поре,
Как ютились мы в норе».

«У меня, признаться, тоже
От былого дрожь по коже.
Мести секты я боюсь
И Мокрушкой назовусь.

Слабость к сырости питаю.
Отражает, я считаю,
Эта кличка, хоть чуть-чуть,
Внутреннего мира суть».

«Нам с тобой беда знакома.
А не сделать ли из дома
Для отверженных приют?»
«Я не против. Пусть живут».

Пробегал зайчишка как-то
«Я не знал, признаться, факта,
Чтобы в этакой глуши
Кто-то строил шалаши,

А тем более хоромы,
Те, которые без брома
Вредно даже созерцать.
Может сердца ритм мерцать,

Течь дадут со страху почки…
Кто живет-то в теремочке.
Эй, хозяин, отзовись,
Коль не филин ты, не рысь».

«Я – зеленая лягушка,
Можешь звать меня Мокрушка».
«Я – Домушка, родом – мышь.
Ты чего, косой, шумишь?»

Обе в дверь повылезали.
«Так бы сразу и сказали, –
Заяц в миг повеселел, -
Предложить я вам хотел…

Никогда не слышал, чтобы
Две прелестные особы
Коротали жизни дни
На отшибе и одни.

Я б почтил сию обитель,
Поселившись, как сожитель.
Извините, как сосед,
Возражений коли нет».

«О тебе известно мало.
Нам представь себя сначала.
В этот дом не каждый вхож.
Подойдешь, не подойдешь

По рассказу будет видно.
Может ты в душе ехидна,
А под зайца лишь косишь». –
За двоих сказала мышь.

«Не привык нигде встречать я
Распростертые объятья.
Вы достаточно честны,
Опасенья мне ясны.

Сам не верю первым встречным.
Не был я зверьком беспечным
И беспечность не терплю,
Так же как силка петлю.

Я – потомственный зайчонок.
Горе знал уже с пеленок,
Не побегать, погулять,
Кто покормит, та и мать.

Целый день лежи в канавке,
Спрятав уши в жухлой травке,
Запах сдерживай внутри,
Впился клещ, так бок не три,

Шума лишнего не делай.
А уж если очень смелый,
Дрыгнуть можешь раз-другой
Онемевшею ногой.

Но подрос, прибавил прыти,
Научился я защите,
Не лежать и ждать беды,
А запутывать следы.

Мною мать не занималась.
Мне учение давалось
Методом ошибок-проб,
И болел от шишек лоб.

Эта школа выживанья
Мне дала образованье.
Получил я аттестат
Меж чужих морковных гряд.

Стало ясно очень скоро,
Не по мне волненья вора.
Честно тоже можно жить,
Если разум есть и прыть.

Я ведь очень резвый зайчик.
Даже кличут Попрыгайчик,
С детства так меня зовут.
Зря ведь имя не дадут.

Опишу свой бизнес вкратце.
Челноком я стал метаться
Между лесом и селом.
Временами был облом,

Правда, только поначалу
И сравнительно помалу,
Чаще ж прибыли давал
Отработанный канал.

Помню первая капуста,
Что срубил, дала не густо.
Первую поставку всю
Оптом сдал тогда лосю.

Деньги вложены в лекарства.
Мухомор – отнюдь не барство,
Что б с сохатым не стряслось,
Лечится грибом тем лось.

Бык в селе, чем не сохатый?
Тоже крупный и рогатый.
Мухоморы нарасхват.
Чудеса они творят.

Старики без сил, с подагрой
Их зовут «Лесной Виагрой»,
И принять готов уж всяк:
Жеребец, баран и хряк.

Горизонт открылся новый.
Сделан этот ход толковый,
К зелени пробиться чтоб.
Хрен, петрушка и укроп –

Это ведь не просто травки,
Витаминные добавки
A, C, D, E, F, PP,
B с десяток и т.п.

Зелень – это не капуста.
От волнующего хруста
Сходят многие с ума,
Набивая закрома.

Что кочан? Загнил – и баста.
Хрен – совсем иная каста.
Если верно засушить,
Годы может он не гнить.

Все лесное населенье
Переводит накопленья
Не в кочан, не в дефицит,
Только в зелени хранит.

Рыжих белок кладовые,
Корни, листики кривые
Заполняли. Все шло в ход.
Желудями был расчет.

Я бегом в деревню снова.
Желудь – главная основа
Отношений со свиньей.
Разбудив пчелиный рой,

Свиньи пасеку подрыли,
Ульев пару штучек вскрыли.
Становилось горячо.
Взял я соты на плечо

И бегом обратно к лесу.
Не попасть стараясь в прессу,
Я медведей задобрял.
Всяк топтыгин – генерал.

На худой конец, полковник,
Государственный чиновник.
И таможня и налог
У его лохматых ног.

Так туда-сюда мотался.
Бизнес рос и развивался,
Схвачен лес и огород,
Но настал проклятый год.

Жадность фраера сгубила.
Подсознанье говорило.
«Все нормально, не спеши».
Ах, зачем мы, торгаши,

Больше выгадать стремимся?!
Но бывает разоримся,
Жадность разум коль затмит.
Взял я в зелени кредит

И вложил в капусту сдуру,
Расширять номенклатуру,
Обновлять ассортимент.
Неудачный был момент.

Рухнул курс в четыре раза.
Исполнение заказа
Сорвалось, увы и ах!
Я остался на бобах.

Кредиторы озверели,
И медведи обурели,
Каждый требует лишь: «Дай!»
Нет житья от волчих стай,

Поделивших лес на зоны,
Не найдешь на всех ОМОНа.
Ели хочешь торговать,
Местной стаи должен дать.

Челноку куда податься!
Я решил от всех скрываться.
Тут ваш домик на пути.
Мне остаться иль уйти?»

«Ты подходишь под гонимых,
И реальных, а не мнимых.
Оставайся, будем жить.
Где ж тебя нам положить?»

«По простому, на матрасе
На какой-нибудь террасе,
А другую был бы рад
Я использовать под склад».

«Имя сменишь?» – «Может статься.
Будет легче так скрываться.
Побегайчик, например».
«Изумительно, мон шер».