Лесорубы, один из которых бывший бабушкин знакомый,
пленяют волка и спасают бабушку и внучку

Шапка – плюх в желудок глухо.
Волоча по полу брюхо,
Волк к постели дотащился,
Лёг и даже не накрылся.

В лес бежать ему пора бы,
Не попасться в доме бабы,
Но совсем силёнок нет,
Двух людей съел на обед.

Внучка с бабкой исстрадались,
Но, как только повстречались,
Шок проглоченных прошёл,
Разгулялся слабый пол.

Сразу стали обниматься,
От кишки к кишке кататься,
В неизвестном месте раз
Встречен блеск знакомых глаз.

Да, в желудке суматоха.
Понял волк, что дело плохо.
Есть леченье – палец в рот,
Но не хочет старый жмот.

Что в живот к нему попало,
Много это или мало,
Он обязан размолоть
И умножить волчью плоть.

Терпит волк, тихонько стонет,
Мысли мрачные прочь гонит,
Облегченья ждёт, но вдруг
В дверь раздался громкий стук.

Тут уж как не дать бы маху,
Про живот забыл со страху.
Можно, голос коль подать,
То безвинно пострадать.

«Открывай скорей, старуха,
Хоть и слаб я стал на ухо,
Но узнал, что заболела, –
Чья-то глотка прохрипела. –

Открывай! Что, не узнала?
Да, с тех пор прошло немало,
Лет уж сорок – сорок пять.
Трудно нас теперь узнать.

Хоть и слаб я стал глазами,
Но они прозрели сами,
Лишь увидел через щель
Юных грёз своих я цель.

Изменились мы, не скрою.
Время прочь летит стрелою.
Проскочило мимо нас,
Но уверен я сейчас,

Это ты, и нет сомнений,
Двух здесь быть не может мнений.
Открывай же дверь скорей.
Я твой бывший хахаль – Рей».

Волк подумал: «Съесть заразу?
Но троих не много ль сразу?
Пусть живёт, пока я сыт.
Нынче он не дефицит». –